Крылья
Демон, призванный соблазнять и соблазняющий женщин, он бродил по земле в поисках
истинной любви.
Новая встреча… здравствуй – здравствуй – как зовут? – а тебя? – а не пройти ли
нам?... и так далее.
Все одинаково, все как всегда…
Улица, дождь моросит, луна угрюмо осматривает свои владения; фигурки одиноких
пешеходов спешат укрыться от дождя, торопятся домой или на свидание. Он сидел
на карнизе дома, невидимый, ища подходящую жертву. Так было всегда: женщины стремились
отдать свою душу за миг неземного экстаза, дарованного им. И отдавали, сами не
зная об этом.
Она никуда не торопилась, шла под дождем, словно не замечая, каким мокрым стал
мир; быть может, ей нравилось смотреть, как разлетаются брызги от ее ног; каблучки
стучали по асфальту, серый плащ висел вяло и безжизненно, устав переносить непогоду.
Спорхнув на землю, он спрятался в тени подъезда, покинул ее, обретя видимость,
зашагал по улице с деловым видом, стараясь нагнать незнакомку. Волна поднималась
в нем с каждым шагом – тонкая душа ее источала аромат силы и уверенности в себе.
Как мясо с острой приправой.
Две пары ног поднимались по лестнице рядом. Она сдалась намного позже других
– он уж было испугался, что не сможет соблазнить женщину впервые за все века
существования. Разговор в стенах журчал недолго, питая плодородную почву искушения,
он все стихал, стихал, стихал, впитываясь в нее…
Двуспальная кровать как плаха. Она стонала и дрожала под ним, просила, нет, требовала:
будь сильнее, решительнее. Он все сдерживался, оттягивал завершение трапезы,
втайне надеясь на иной исход. И вот наступало время для решающей фразы:
- А хочешь почувствовать мою полную силу? – лукаво, но несколько устало произнес
он.
- Да, хочу!
- Правда, хочешь?
- Правда!
- Выдержишь ли? – распахнулись крылья инкуба, накрывая кровать.
Экстаз, затем испуг в глазах, быстро меркнущих с каждой частичкой души, утекающей
из нее в него. Пустое, мертвое тело на кровати. Смерть от сердечного приступа
– тело не выдержало блаженства…
Все как всегда. Каждый раз он задает один и тот же вопрос, звучащий уже с издевкой;
вновь и вновь видит, как агония страсти сменяется агонией жизни, а затем, сидя
на краю ложа с поднятыми к потолку крыльями, чувствует смерть поэзии, жившей
во всех красивых словах, что он говорил и думал при жертве.
Надоело. Но никуда от этого не деться.
Она подошла к нему сама. В ней было что-то странное, ее душа казалась неуловимой
– он не мог прикоснуться, чтобы даже ощутить вкус. Она предложила пойти к нему,
вместо того, чтобы звать к себе - но они пошли в парк.
Опять две пары ног рядом, под ними рекой течет аллея, уводя куда-то вглубь тенистого
парка. Оба знают, что беседа завершится на земле, оба ждут этого.
И начался последний танец. Нагие пылающие тела, сумасшедший ритм – он не хотел,
чтобы все кончилось, как обычно, но чувствовал, что пора – и спросил:
- Хочешь ощутить мою полную силу? – и она замерла с раскрытым ртом, удивленная.
- Хочу… - ответила, ища что-то в его глазах.
- Правда?
- Правда!
- Выдержишь ли? – горько сказал он, раскрывая крылья.
- Выдержу! – засмеялась она, раскрывая свои.
